1 мая 2011

Война нарративов: недооценка роли идентичности – фактор, препятствующий разрешению нагорно-карабахского конфликта

Аналитика

Опубликовано первоначально на английском в Мае 2010 года

До сих пор процесс мирного урегулирования нагорно-карабахского конфликта был в целом ограничен официальными переговорами между правительствами Армении и Азербайджана о статусе Нагорного Карабаха (НК) и возвращении или обмене территориями. Безусловно, политическому процессу отводится главная роль в конфликте и его урегулировании, однако существуют и другие эффективные методы, которым, как правило, уделяется недостаточно внимания. Между тем, для окончательного разрешения конфликта требуется многосторонний подход, учитывающий наболее важные факторы конфликта, а не только его политический аспект.

Фокусом данной статьи является один этих факторов, который до сих пор не учитывается ни в самом процессе мирного урегулирования, ни в посвящённой конфликту литературе. Речь идет о конфликте идентичностей между армянами и азербайджанцами, породившем глубокое взаимное недоверие и укоренившем  враждебные исторические воспоминания. В статье также анализируется взаимосвязь между продолжением конфликта и наиболее распространенными в современном общественном сознании Армении и Азербайджана историческими нарративами. Тем самым автор статьи надеется начать дискуссию на тему роли исторических нарративов при разрешении конфликта, а также преодолении диаметрально противоположных восприятий идентичности, основанных на принципе “мы против них”.

Приведенные ниже версии конфликта, безусловно, субъективны. Они основаны на материале, собранном автором во время четырех армяно-азербайджанских семинаров проведенных в 2007-2009 гг. Тема данной статьи ни в коем случае не претендует на анализ исторической объективности (или исторической действительности). Вместо этого, она заостряет внимание на коллективных исторических воспоминаниях (то есть на том, как история передается и “запоминается” из поколения в поколение) и их влиянии на конфликт. Именно эти субъективно-групповые исторические нарративы конфликта являются объектом внимания.

Особенности формации современной армянской идентичности – один из главных факторов, способствующих продолжению конфликта. Армяне считают себя древней нацией, что является предметом их особой гордости. Как правило, они ведут отсчет своей истории с шестого века до нашей эры. Согласно Сюни, армянская идентичность объединилась в “уникальную отдельную этно-религиозную общину в четвертом веке нашей эры, когда они приняли монофизитскую форму христианства и единый язык” (Сюни, 1993).

Армянский исторический нарратив зачастую отказывается признавать тюркоговорящих азербайджанцев отдельной этнической группой и отождествляет их с турками. Согласно нарративу, предки современных турок и азербайджанцев сыграли разрушительную роль в истории Армении. В период между десятым и двенадцатым веками вместе с другими тюркскими племенами они варварстки вторглись в регион, населенный армянами, и колонизировали местные народы. Кульминацией этой исторической несправедливости считается Геноцид армян 1915 г. в Оттоманской Турции, во время которого было уничтожено все армянское население Анатолии (Ованнисян, 1988). Коллективные воспоминания армян отождествляют тюркоговорящих азербайджанцев с турецкой нацией, ответственной за насилие, этнические чистки и разрушение армянской культуры. Нетрудно понять опасения армян перспективы включения НК в состав независимого Азербайджана, а также страх того, что проживающих в НК армян ожидает дискриминация, этнические чистки и возможно геноцид. Националистическая риторика азербайджанских властей, их неоднократные угрозы о разжигании новой войны и поддержка Турции в отрицании армянского Геноцида также не способствуют устранению опасений армян.

Нагорный Карабах занимает особое место в коллективной памяти армян. Согласно некоторым армянским историкам, Карабах оставался автономным или независимым даже когда остальная часть Армении подчинялась той или иной империи (Ованнисян, 1988). Идея того, что армяне Нагорного Карабаха смогли сохранили свою идентичность в то время как армяне других регионов подвергались ассимиляции стала важным компонентом армянской коллективной памяти за последние два десятилетия, таким образом укрепив восприятие Нагорного Карабаха в качестве “последнего оплота армянского народа”, утратив который армяне потеряют не только территорию, но и важную часть своей идентичности.

Формирование азербайджанской идентичности – дополнительный фактор, препятствующий разрешению конфликта. Азербайджанцы считают своими этническими предками коренных кавказских албанцев и турок. В то же время, азербайджанские культурные традиции отличаются от турецких и основаны на традициях шиитской ветви ислама (Круассан, 1998). Существует мнение о том, что азербайджанская идентичность консолидировалась в XVII – XIX веках, хотя некоторые исследователи считают азербайджанцев отдельной группой, история которой восходит к X веку или даже более раннему периоду (Атабаки 2000). Это различие во мнениях возможно связано с тем, что, даже обладая такими отличительными характеристиками, как культура и язык, у мусульманских групп в составе Оттоманской и Персидской империях в средние века не было традиции описывать себя современными этническими терминами, так как религия являлась основополагающей категорией идентичности. Ситуация изменилась после завоевания Кавказа Россией, когда  национализм пришел на смену доминирующим религиозным идеологиям.

Аналогично ситуации в Армении, Нагорный Карабах занимает особое место в коллективной памяти азербайджанцев. Его считают колыбелью азербайджанской идентичности, центром азербайджанской культуры, и родиной многих азербайджанских поэтов и музыкантов, таким образом усиливая восприятие того, что с потерей Нагорного Карабаха азербайджанцы утратят также значительную часть национальной идентичности.

Согласно азербайджанскому нарративу, теперь уже армянам приписывается разрушительная  роль в истории Азербайджана. В результате политики ассимиляции царской России, множество христиан, в основном армяне, переселялись в регионы населенные азербайджанцами, в то время как мусульмане выселялись с этих территорий. Русские отдавали предпочтение местным христианам, особенно армянам, доверяя им контроль в политической и экономической сферах. Коллективная память азербайджанцев также содержит примеры насилия, организованного русскими, например, массовые убийства азербайджанцев в 1918 г., в которых исполнительную роль играли армяне. В то время этническая идентичность азербайджанцев консолидировалась под влиянием идеологии пантуркизма – светской формы тюркского национализма, выражась в протесте против русского (христианского) колониализма. Роль “чужаков” при этом в основном отводилась местным “привилегированным” христианам-армянам (Атабаки 2000). Поэтому армян считали агрессорами и карьеристами, использующими свои отношения с Россией для экспансии на восток и азербайджанские территории. Настощее военное сотрудничество между Россией и Арменией и присутствие российской армии на Кавказе усиливают данные восприятия.

С начала нагорно-карабахского конфликта в 1988 г. азербайджанские и армянские исторические нарративы конфликта развиваются во все более враждебном направлении. Каждый из народов верит в подлинность только своих исторических корней и мирную сущность. Противоположной стороне отводится роль заклятого врага – “чужака”, который методично уничтожает “исконное” население и культуру с помощью ассимиляционно- дискриминационной политики крупнейших региональных держав – России и Турции. Обе версии конфликта обвиняют исключительно противоположную сторону в трагедиях прошлого или настоящего, будь то геноцид, уничтожение культурного наследия, начало нагорно-карабахской войны, этнические чистки, повлекшие за собой сотни тысяч беженцев, или экономические катастрофы. Оба народа считают исторический версии друг друга ложью, сфабрикованной для достижения политических целей. Взаимноотношения в данный момент настолько враждебны, что любой компромисс или уступка, особенно в отношении статуса Нагорного Карабаха, считается унизительным, пораженческим и неприемлемым.

Нынешние правительства Армении и Азербайджана пришли к власти под радикальными националистическими лозунгами, касающимися будущего Нагорного Карабаха. Любой умеренный политик с намерениями наладить отношения между народами немедленно провозглашается “предателем”. Такая динамика порождает порочный круг политического соперничества, в котором политики вынуждены занимать все более радикальные позиции, чтобы на фоне оппонентов не выглядеть “непатриотичными”. Эти негативные тенденции, обусловленные внутриполитическими соображениями, заставляют лидеров обеих сторон принимать все более радикальные позиции по отношению друг к другу, таким образом все более отдаляя стороны друг от друга и элиминируя шансы конструктивного решения. К сожалению, данная риторика, превратив СМИ и образовательные учреждения в механизмы пропаганды, непосредственно влияет на подрастающие поколения в течение 20 лет конфликта. В результате, чувства взаимного недоверия и ненависти только усиливается. При этом нарративы о Нагорном Карабахе каждой из сторон настолько враждебны, что любая, даже самая незначительная уступка, рискует вызвать бурю возмущения в обществе. Общественное мнение настолько радикализировано, что даже если бы лидеры Армении и Азербайджана и пришли к соглашению, они скорее всего не смогли бы претворить его в жизнь ввиду опасений последствий оглашения подобной договоренности. Поэтому настоящие переговоры уподобились фарсу, так как любое потенциальное решение по вопросу окончательный статуса Нагорного Карабаха не устроило бы по крайней мере одну из сторон, а возможно и обе стороны.

Согласно вышеприведенному анализу, идентичности азербайджанцев и армян сформировались в ситуации оппозиции. Противопоставление “мы против них” занимает центральное место в определении отношений между двумя обществами. Это также негативно сказывается на политическом процессе, основаном на взаимоисключении идентичностей и мирного сосуществования, в результате которого лидеры обеих сторон безуспешны в поиске компромисса. Такого рода ситуация – исход “игры с нулевой суммой”, когда любая из групп, оказавшись в меньшинстве на территории “врага”, рискует быть по крайней мере изгнана. Эффективный миротворческий процесс, нацеленный на достижение устойчивого мира, должен включать в себя работу с враждебными восприятиями идентичности и другими составляющими конфликта, наряду с его политическим компонентом. Опыт таких успешно разрешенных конфликтов, как франко-немецкий, еврейско-немецкий и североирландский указывает на необходимость многостороннего подхода. Акцентирование же политического процесса свидетельствует о недальновидности подхода, результатом которого может стать лишь поверхностный и возможно даже обратный эффект.

Между тем, ввиду весьма ограниченной финансовой и политической поддержки, а зачастую и вопреки ей, работа с дополнительными составляющими нагорно-карабахского конфликта до сих пор проводилась нерегулярно. На сегодняшний день нейтральных научных исследований конфликта практически не существует. Данная статья не  преследует намерения удтверждать что идентичность является единственной проблемой. Нет, идентичность – одна из проблем, но проблема игнорируемая.

Почему нарративы конфликта становятся все более враждебными? Как они создаются и передаются? Каково их влияние на формирование идентичности? Каково взаимодействие коллективных воспоминаний и политических тенденций? Какую роль играют устное повествование, церемонии поминовения, исторические образовательные материалы, электронные и печатные СМИ в формировании политических позиций? Возможна ли трансформация воспоминаний в факторы, способствующие разрешению, а не обострению конфликтов? Способствует ли исследование взаимоотношений между воспоминаниями и конфликтами дизайну конструктивных политических процессов? Каким образом эти исследования способствуют продвижению миротворческого процесса? Эти вопросы требуют внимания и дополнительных исследовательских работ. Возможно они являются одними из наиболее актуальных вопросов? Ответить на это невозможно не начав разговор.

—

Данная статья является модифицированным вариантом главы об идентичности “Rethinking the Nagorno-Karabakh Conflict: Identity, Politics, Scholarship”, первоначально опубликованной в International Negotiation Journal, Volume 15, Number1, 2010, pp. 33-56(24), с которой можно ознакомиться здесь:  http://brill.publisher.ingentaconnect.com/content/mnp/iner/2010/00000015/00000001;jsessionid=178t73sadfqcs.alice