Поцелуй свободы: как освободить свою историю. Пример Берлинской стены

Аналитика

Что первым делом должны увидеть в Берлине туристы из постсоветских стран? Врата мира – Бранденбургские ворота или последний рубеж Великой отечественной войны – здание Рейхстага? Насыщенная история этого города предлагает много вариантов. Мы выбрали Берлинскую стену – символ “железного занавеса”, изоляции и разделения. Последнее нам знакомо не понаслышке. Пусть не столь физическое, не оформленное в бетонную стену, но вполне реальное и ощутимое.

В Берлине много неоднозначных примеров восприятия и переживания исторической памяти. Берлинская стена, разделившая  город и людей в 1961 году, – один из них. Эта трансформация истории важна и для нас – журналистов из Украины и России.

Память о больших потрясениях

Все стены обречены рано или поздно рухнуть. Это случилось 9 ноября 1989 года – Берлинская стена, символ насильственного разделения и несвободы, начала падать. В последующие три дня прежде спрятанный за стеной Запад посетили более трёх миллионов человек. Спустя год, в октябре 1990, ГДР вошла в состав ФРГ – Германия объединилась. К концу 1990 года почти всю Берлинскую стену снесли, оставив небольшие её фрагменты. И это было только началом переживания большой трагедии, которую в Берлине смогли превратить в увлекательную историю.

Рухнуть – не значит стать забытым. Трагическую память о стене и её жертвах хранит мемориальный комплекс «Берлинская стена» на Бернауэрштрассе. К нему относится построенная в 2000 году часовня Примирения. С 1892 до 1985 года на её месте находилась евангелическая церковь Примирения, хотя её название подразумевало примирение человека с Богом, она сама была неким символом памяти о расколе страны. В 2010 году мемориальный комплекс дополнил памятник «Окно памяти» – тяжёлая конструкция из ржавой стали с чёрно-белыми фотографиями людей, большинство из которых погибли или были убиты военными во время попыток пересечения границы из восточной части Берлина в западную.

Такой подход к исторической памяти характерен и для постсоветских стран. Каменные лица погибших (в нашем случае чаще абстрактных – неизвестных солдат той далёкой войны) стоят на отдельной территории и у зрителя вызывают что-то среднее между чувствами вины, жалости, сочувствия и благодарности. Подобные памятники как бы диктуют нам, что делать: смотреть, грустить, вспоминать (или делать вид, что вспоминаем). Непременно со слезами на глазах и мурашками на коже. Мемориальный комплекс «Берлинская стена», законченный в 2012 году, занимает четыре гектара. Четыре гектара, напоминающие нам об атмосфере страха, паники, боли.

Конечно, это нам нужно, историю нельзя забывать, иначе мы рискуем повторить её ошибки. Но вряд ли нам захочется бывать в таком месте часто. Мало вероятно, что оно станет частью нашей повседневной жизни. Потому что это место говорит нам не о жизни, а о смерти. Но жизнь-то продолжается. Нельзя вечно ковырять иголкой старую рану, иначе она никогда не заживёт. А вот старый шрам как память о трагической истории может оказаться полезным. Это возможность помнить каждый раз заново проговаривая опыт пережитого. В Берлине той же цели служат хранящие память о стене East Side Gallery и «Чекпоинт Чарли».

От несвободы до свободы – один поцелуй

East Side Gallery на Мюленштрассе вдоль набережной Шпрее – это самый знаменитый кусок Берлинской стены и самая длинная (1316 метров) художественная галерея под открытым небом с постоянной экспозицией. Авторы картин – 108 художников из разных стран, в том числе Дмитрий Врубель из России. Именно он нарисовал знаменитую картину «Братский поцелуй», растиражированную на плакатах, открытках и магнитах. В основу картины легла фотография французского фотографа Режи Боссю, демонстрирующая поцелуй советского генсека Леонида Брежнева и руководителя ГДР Эриха Хонеккера в 1979 году. Спустя десять лет целующиеся Брежнев и Хонеккер стали олицетворять начало разрушения Берлинской стены и “железного занавеса”. Берлинцы оставили часть стены, но решили превратить её из символа холодной войны в символ свободной страны.

Контрольно-пропускной пункт НАТО для прохода на территорию Восточного Берлина «Чекпоинт Чарли» на шумной Фридрихштрассе ныне популярный туристический объект. Аниматоры в военной форме возле будки пограничного контроля весело размахивают американским флагом и приглашают туристов сфотографироваться. Но всё таки речь не об абсолютной диснейлендизации, а об инфотейменте. Мы можем зайти в музей, рассказывающий о ГДР и холодной войне, а потом купить кусочек того самого бетона на брелке в ближайшем сувенирном магазине.

Можем ходить по улицам в разных частях Берлина, шагая вперед-назад возле полосы на дороге, показывающей, где проходила стена, а потом как бы в шутку поставить на открытку отметку о въезде или выезде из Восточного Берлина за 2,5 евро. Мы можем смотреть на фотографии солдат на высоком шесте перед КПП: с одной стороны – советского, с другой – американского, а потом отправиться в соседний МакДональдс подкрепиться уникальным бургером – Чекпоинтом Чиззи. Стена, а вернее ее символ, дает возможность выбирать, что делать со своей памятью.

Сакрализация истории в постсоветских странах

Стоит понимать, что трансформация Берлинской стены и ее восприятия, проходила несколько десятков лет и находила понимание не у всех туристов и жителей города. И хотя это не универсальная модель и не во всех случаях мы можем позволить себе так обращаться с памятью, она одна из самых показательных и работающих.

Какие-то похожие трансформации можно иногда наблюдать и с символами памяти в России и Украине. Для многих россиян День Победы не столько праздник, сколько день памяти о трагедии войны. При этом, с каждым годом празднование Дня Победы становится все более дорогостоящим и пышным. Некоторые маркетологи приурочивают к этому дню свои продукты. Это могло бы ослабить трагичную атмосферу, царящую в этот день. Но эти попытки часто неудачные: мороженое “Наградная лента”, продуктовые наборы “Сухой паек”.

В Украина доминирует другой формат отношения к праздникам памяти с печатью “военные”. Меньше военных парадов и больше “скорби и памяти”. На государственном уровне символом этого дня стал красный мак.

Много российских городов, пережили “скандалы” связанные с осквернением памятников. Иногда небольшие провинциальные города, где есть мемориальные комплексы, абсолютно пустынные и безжизненные, не привлекающие ни туристов, ни самих жителей, становятся известными на всю страну. Большую часть времени, территории отведенные под мемориалы никак не используются, там нет музеев или парков. Но стоит школьницам станцевать на фоне мемориала ВОВ, как это было в Брянске в 2015 году, как тут же чиновники вспоминают об оскорблении героических святынь и надругательстве над памятью.

В Госдуму РФ был внесен специальный закон, в котором его авторы предлагают дополнить Уголовный кодекс России статьей об «Оскорблении чувств ветеранов Великой Отечественной войны». Фактически наказывать могут за все. Сегодня это целый пакет законов, отбивающих любое желание даже касаться темы истории и памяти. Вдруг названный в честь города-героя бургер кого-то оскорбит?

В то же время, сохраняется некий аспект коммерциализации, для “выгодных исторических персонажей”, которых легитимизировала официальная власть и превратила их в героев. Есть целый ряд сувенирных продуктов: магнитики, кружки, блокноты, стикеры с крылатыми фразами Иосифа Сталина. Или намеренная стилизация кафе и баров под годы советского быта.

В Украине особенное место занимает память о трагедии на Чернобыльской АЭС. Первые экскурсии в город-призрак Припять организовывали нелегально и только для иностранцев. Позже, когда стало понятно, что Чернобыль интересен не только журналистам и сталкерам, открылись официальные экскурсии к месту катастрофы. Желающих прогуляться по Припяти и зайти в сердце Чернобыльской зоны отчуждения – здание ЧАЭС – немало. Судя по календарю событий, туда можно попасть в любое время года в компании гидов, переводчиков и проводников.

Привлекательность мертвому городу придали граффити от стрит-арт художников – они появляются в неожиданных местах: внутри домов, на улицах. Часто это силуэты людей и лица погибших. А сувенирами – становятся все вещи, которые туристы на свой страх и риск забирают из зоны отчуждения во внешний мир. Но всё же, проект Чернобыля как туристической точки недоработан. Существует много подпольных экскурсоводов, которые через черные ходы проводят туристов в зону отчуждения. Очевидно, государству это не приносит ни копейки. Но в Киеве как будто бы об этом и не думают. Действительно, ведь кому в голову придет коммерциализировать трагическое место?

Манипуляция памятью и проблема понимания

Сложно представить себе, что общество в Украине или России когда-нибудь придет к переосмыслению памяти о трагических событиях 20 столетия. Возможно, для этого нет политической воли, или желания общества задаваться вопросами о памяти и героизации. Многие публичные персоны манипулируют исторической памятью, и поэтому сейчас, даже через десятки лет после тех событий, эта память задевает за живое даже тех, кто по причине своей юности никогда и не переживал эти события.

Потому трансформация самых больших трагедий наших стран прошлого столетия во что-то одновременно и интересное и поучающее маловероятна.

Пример Берлинской стены, как превращения границы в памятник свободе, невозможно, как подорожник, приложить ко всем местам памяти на постсоветском пространстве и вылечить все наши исторические раны. Просто потому что не существует одного решения для всех, пусть даже похожих, проблем. Но кейс стены заставляет задуматься о том, что сакрализировать все трагические события в нашей истории не обязательно. О прошлом важно помнить, но оно всё-таки уже стало прошлым. Не стоит придавать ему больше значения, чем настоящему, и тем более будущему. Трансформировать память о травмах необходимо. В противном случае, мы рискуем при каждом упоминании о трагедии, которое наше общество пережило в прошлом, наносить себе самим все новый раны и переносить эту боль в будущее.

 

Статья подготовлена в рамках проекта “Создавая пространство для диалога: Массмедиа и мирная трансформация конфликтов на постсоветском пространстве”. Проект был поддержан министерством Иностранных дел ФРГ и проводился Центром Независимых социальных исследований – ЦНСИ Берлин, в сотрудничестве с ЦНСИ Санкт-Петербург, Украинским Католическим университетом во Львове, и центром трансформации конфликтов “Имаджин” (Тбилиси).

Оставьте Комментарий

Что вы думаете по этому поводу?