Общественные потребности, опасения, страхи и надежды в Азербайджане, Армении и Турции

Аналитика

Аналитический отчет составлен по результатам азербайджано-армянских и армяно-турецких семинаров, организованных и проводившихся центром “Imagine[1]

Филип Гамагелян, Сергей Румянцев, Пинар Сайан

Перевод: Вероника Агаджанян

Содержание

Введение

Методология семинаров по конфликтологии

Азербайджан: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Армения: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Турция: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Перекрестный анализ

Заключение

Библиография 

Введение

С 2007 года центр по трансформации конфликтов «Имэджин» организовал и провел десятки армяно-азербайджанских, турецко-армянских, грузино-осетинских, общекавказских, сирийских и других диалогов. Центр работает с молодыми активистами, преподавателями, историками, журналистами, аналитиками и должностными лицами, то есть с группами людей, оказывающими воздействие на создание и воспроизведение конфликтного дискурса. Методология проведения таких диалогов основана на открытом и конструктивном обсуждении конфликтов, как общих для всех вовлеченных сторон проблем, которые необходимо разрешать общими усилиями.

Центр Имэджин работает с историей конфликта, обсуждая исторические нарративы и дискурсы, специфику их влияния конфликты, а также на индивидуальные и коллективные идентичности. Подход основан на проведении анализа доминирующих в историографии подходов и дискурсов, а также практик обучения истории, и дополняется обсуждениями альтернативных взглядов на историю различных обществ и конфликт между ними. Сотрудники центра также работают с актуальной динамикой конфликтов, стараясь при этом отойти от укоренившихся и, казалось бы, непримиримых позиций сторон, взглянуть на конфликты с точки зрения потребностей, страхов, опасений и надежд, присущих обществам, вовлеченным в конфликт.

И, наконец, мы разрабатываем совместное видение будущего, после чего следует построение и реализация стратегии конкретных инициатив, задуманных во время семинаров. Цель нашей работы с журналистами и историками, а также задача действующего проекта «Преодолевая тупик» заключаются в привнесении новых идей в интеллектуальную среду как на гражданском так и на официальном политическом уровне. В электронном издании «Кавказский Выпуск» мы также публикуем результаты совместного планирования и разработки стратегий, проделанных группами, с которыми мы работали.

В основании данного обзора лежит анализ информации, полученной в процессе проведения диалогов. А именно, через открытое обсуждение нынешней динамики часто взаимосвязанных отношений между Арменией, Турцией и Азербайджаном. Несмотря на то, что на политическом уровне турецко-армянские и азербайджано-армянские конфликты часто рассматриваются отдельно, анализ потребностей, страхов, опасений и надежд этих обществ в отношении друг друга выявляет множество взаимосвязей. В связи с этим, мы считаем важным анализировать не только специфику двусторонних отношений, но и пытаемся увидеть каким образом взаимосвязаны все три общества. По нашему убеждению, взгляд из перспективы более широкой картины хоть и усложняет проведение анализа, но, одновременно, позволяет глубже вникнуть в контекст и понять возможные стратегии развития, которые невозможно разглядеть с узкого ракурса двустороннего взаимодействия.

Авторы не ставили перед собой цель подготовки количественного репрезентативного анализа. Наш подход подразумевает внимание к личному/ индивидуальному мнению. Речь, в первую очередь, идет о передаче широкому кругу читателей опыта и некоторых результатов международных диалогов. Авторы данного обзора, в то же время, предлагают и свою осторожную интерпретацию собранных высказываний и мыслей. Все варианты генерализации – это только указание на тот факт, что в среде по большей части либерально настроенных интеллектуалов распространены те или иные представления о важнейших нуждах и вызовах, стоящих перед сообществами, членами которых они являются.

Данный аналитический обзор представляет собой обсуждение спектра потребностей, страхов, опасений и надежд (ПСОН) турецкого, армянского и азербайджанского обществ в том виде, в каком они были сформулированы участниками диалогов, организовываемых Центром Имэджин с 2007 года. Это мнение людей, изучавших социальные и гуманитарные науки, а также журналистов и общественных активистов. Среди участников диалогов были молодые профессионалы, социализировавшиеся уже в постсоветских обществах, а также специалисты среднего возраста, проходившие социализацию еще при Советском Союзе. Мнения и суждения, речь о которых пойдет дальше, сначала формулировались в группах, состоящих из 6-10 участников, представляющих одну из сторон конфликта, после чего они представлялись всем участникам диалога для общего обсуждения. Прежде чем приступить к анализу ПСОН, мы подробно опишем методологию проведения диалогов.

 

Методология семинаров по конфликтологии

Во время диалогов с целью обсуждения современной ситуации, в которой пребывают конфликтующие стороны часто используется адаптированная версия семинаров по разрешению конфликтов. На таких встречах участникам предлагается отойти от своих известных традиционных позиций, определить группы в обществе, чьи потребности они могли бы прочувствовать и проанализировать с тем, чтобы затем представить этот список потребностей участникам с другой стороны.

Интерактивное разрешение конфликтов, также известное под названием Семинары по разрешению конфликтов или семинары по конфликтологии (PSW от “Problem-Solving Workshops”) было разработано в качестве альтернативы методам, применяемым в международных отношениях. Хотя сами создатели PSW эти семинары часто относят к технологиям дополняющим официальные переговоры и имеющим вспомогательную роль по отношению к официальным переговорам.

Корнями эта методика уходит в теорию Маслоу об иерархии универсальных человеческих потребностей. Маслоу утверждал, что у всех людей есть схожие потребности, и одни из них по важности превосходят другие. Он представил эту иерархию в форме пирамиды: на самом нижнем уровне расположились физические потребности (такие как пища и кров), прямо над ними – потребность в безопасности, за ней следовал третий уровень личностных потребностей (в любви и принадлежности), а на самом верхнем уровне расположены потребности в уважении и самореализации.

Мослоу хоть и верил в то, что человек может одновременно испытывать многие из этих потребностей, но в то же время утверждал, что к реализации потребностей высших уровней можно стремиться лишь при достижении потребностей, расположенных на нижних уровнях (Маслоу, 1943). В методологии семинаров по разрешению конфликтов подход Маслоу адаптирован таким образом, чтобы сосредоточить разрешение конфликта не на государственных интересах, а на потребностях людей. И в отличие от Маслоу эта методология отрицает представление об иерархичности потребностей и утверждает, что человек стремится к одновременной реализации всех универсальных потребностей (Burton, 1990).

Методика PSW не стремится к непосредственному разрешению конфликтов. Она скорее имеет образовательное предназначение и направлена на отход от модели соперничающих позиций и проведение анализа конфликта с точки зрения ПСОН вовлеченных в конфликт обществ. После чего, согласно методологии, следует изучение динамики и основных факторов, способствующих поддержанию конфликта, и способов их преодоления (Burton 1969; H. Kelman 1972). Вопреки кажущейся бескомпромиссности конфликта, семинары создают пространства, в рамках которых появляется возможность для его рассмотрения в новом свете. Этого удается добиться посредством выхода за рамки обсуждения взаимоисключающих позиций, когда возможна только констатация безвыходности, к обсуждению факторов, кроющихся за самими позициями.

Данный подход ведет к выявлению скрытых движущих механизмов создания непримиримых конфликтных позиций, а именно глубинных потребностей, страхов, опасений и надежд людей и обществ. Когда обсуждение выходит на такой уровень, это приводит не только к взаимному пониманию базовых потребностей, но и подталкивает людей на совместный поиск альтернативного определения позиций, способных удовлетворить базовые потребности всех вовлеченных сторон.

Иными словами PSW представляет собой не только средство для достижения результата, но и самостоятельное трансформационное упражнение. Это упражнение по построению доверия, позволяющее участникам говорить о потребностях и вызовах в их обществах, показывать свою уязвимость и быть готовыми выслушать других без стремления спорить и доказывать обратное. В сочетании с другими методологиями, например, такими, как рефлексивная практика, PSW позволяет участникам достичь более глубинного понимания друг друга, а затем вместе развивать пути движения вперед с учетом усвоенного в процессе упражнения. Атмосфера семинаров по конфликтологии носит неформальный характер: участникам предлагается совместно разработать программу встречи и основные правила. Таким образом разрушается официально-формальная атмосфера, свойственная переговорам.

Каковы минусы семинаров по разрешению конфликтов? Во-первых, обобщение концепта универсальных человеческих потребностей, предполагающего, что всем людям свойственны совершенно одинаковые потребности, нивелирует уникальность происхождения, культуру и особенности разных обществ; значительные различия, формирующие опыт и идентичность людей составляющих то или иное общество; вытекающие из разного опыта отличия в восприятии потребностей. PSW воплощает структурный подход, согласно которому утверждается, что основополагающие слои ПСОН определяют взаимоотношения между акторами и более эффективны чем традиционные методологии нацеленные на рассмотрения позиций и интересов сторон конфликта. Более того, в этом подходе предполагается, что группа участников семинара способна представить полноценную картину потребностей своего общества.

В отличие от создателeй вышеуказанного подхода, мы считаем, что мнение любого человека субъективно и обусловлено положением человека в обществе, навязанным социумом категориыми пола, приписывания к той или иной расе, этничности, социальному милье, профессии, возрасту и пр. Таким образом, по нашему убеждению, разные группы, составляющие то или иное общество вполне могут иметь совершенно разные потребности. В связи с этим вновь подчеркнем, что анализ, представленный в данном тексте, не подразумевают репрезентацию опасений и надежд всего турецкого, азербайджанского или армянского общества. Что мы представляем вниманию читателя, это потребности, страхи, опасения и надежды в том виде, как они формулировались на протяжении восьми лет десятками участников диалогов, людей разных поколений и профессий из Армении, Азербайджана и Турции.

Страхи, опасения и надежды были добавлены в список посредством адаптации теории Маслоу, с целью ее применения в практике разрешения конфликтов. В данной работе мы сначала анализируем по отдельности перечни ПСОН, составленные каждой группой, а затем проводим сравнительный анализ между ними. Многие из потребностей, страхов, опасений и надежд были отмечены всеми группами. Данное обстоятельство указывает на системные проблемы в обществах, которые необходимо решать для достижения прочного и устойчивого мира на Южном Кавказе и в соседних с регионом странах.

Между выделенными категориями существует и корреляционная связь: потребность в физической безопасности можно также выразить в виде страха истребления, или опасения нового цикла насилия, или же надежды на длительное отсутствие насилия. Зачастую какая-нибудь группа могла назвать одну и ту же проблему как в списке потребностей, так и страхов. Однако важно обратить внимание и на то, какую именно формулировку группа дает той или иной проблеме, поскольку не только содержание, но и его оформление может указывать на необходимые в поисках решения действия. Так например, страх (боязнь) другой стороны можно преодолеть с помощью построения доверия, а договоренности о перемирии или международный механизм реализации мирного договора могут устранить опасение возобновления или продолжения насилия.

Составители обзора считают, что анализ собранной информации и сделанные на его основе выводы могут внести вклад в разработку принципов по усилению эффективности миротворческих программ и мер построения доверия, направленных на работу с потребностями, страхами, опасениями и надеждами перечисленных обществ.

 

Азербайджан: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Мы проанализировали материалы одиннадцати диалогов, в которых присутствовали участники из Азербайджана. Диалоги проводились в рамках различных программ. По одной программе в 2007, 2010, 2011, 2012 и 2015 годах; две программы в 2009 году – весной (2009-1) и летом (2009-2), и четыре программы в 2014 году – три зимой (2014-1, 2 и 3) и одна летом (2014-4). Год участия в Диалоге в некоторых случаях имеет значение, поскольку контекст конкретного временного периода оказывает воздействие на содержание и результаты диалога.

Потребности

В диалоговых группах азербайджанцев было широко представлено мнение о необходимости разрешения проблемы с беженцами и вынужденными переселенцами. В самых общих чертах эту общественную потребность можно представить, как необходимость возвращения данной категории граждан в места исхода. Этот вопрос, хоть и в различной степени, сохранял свою актуальность для групп, участвовавших в Диалогах в 2007, 2009, 2011, 2012 и 2014 годах. Идея «возвращения» содержит в себе обязательную установку на безопасность и легальность этого процесса. Иными словами, в большинстве групп, собиравшихся в разные годы, многие участники Диалога были убежденны в необходимости предоставления беженцам и вынужденным переселенцам возможности вернуться в свои «дома». Но такое возвращение должно стать результатом мирного процесса. Сама возможность начала такого процесса рассматривается как важнейший шаг для мирной трансформации конфликта.

И если имеет смысл говорить о некой коллективной и/или индивидуальной фрустрации среди беженцев, то именно возвращение может принести им некое эмоциональное удовлетворение. При этом, будучи даже безопасным, возвращение не должно превращаться в стихийный и хаотичный процесс. Напротив, как считали участники диалогов в 2012 и 2014 годах, следует намеренно создавать и контролировать условия, которые должны будут способствовать успешному прохождению этого процесса. В перечне необходимых условий могут быть и конкретные действия, которые следует предпринимать, не дожидаясь возможного старта «возвращения». В их числе, по мнению участников встреч в 2009 и 2012 годах, безопасность военнослужащих и тех людей, кому не повезло жить вблизи от зоны Карабахского конфликта. Таким образом, преодоление последствий конфликта, вызвавших массовые вынужденные переселения, и теперь рассматривается как важнейшая потребность для «нормализации» азербайджанского общества.

Следующей общественной потребностью вполне предсказуемо стала стабильная экономика и успешное развитие инфраструктуры. Этот аспект был также привязан в некотором отношении к конфликту. В одной из групп 2014 года высказывалось мнение о необходимости восстановительных процессов на тех территориях, где происходили основные события конфликтного противостояния.

В 2012 году первостепенное значение для участников имело привнесение некой стабильности, необходимость обращения максимального внимания на развитие в различных сферах, от которых зависит благосостояние общества. В 2015 году в связи с очередным экономическим кризисом, вызванным падением цен на энергоносители и девальвацией национального маната, важное значение приобретает фактор необходимости реформирования экономических отношений. Участники этого диалога видели залог успеха в региональной стабильности и развитии региональных экономических связей и проектов.

В разные годы участники диалогов рефлектировали по вопросам, которые условно можно обозначить, как «самочувствие общества». Размышляли о том, каковы те общественные потребности, которые могут способствовать установлению определенного баланса и преодолению возможных чувств фрустрации. При обсуждении вопросов о том, в чем нуждается современное азербайджанское общество возникали категории коллективной «самооценки» и уверенности в своих собственных силах. В самом широком смысле речь шла об индивидуальной и коллективной (само)идентификации.

В данном случае важное значение вновь отводилось проблеме конфликта и преодоления его последствий. Из обсуждений (2007, 2009, 2011 годы) мы можем узнать, что противостояние вокруг Карабаха может восприниматься как конфликт идентичности. Разрешение его, таким образом, становится важной частью программы восстановления коллективной веры в состоятельность азербайджанского общества.

В то же время, идея преодоления эмоционального «шока», ощущения «потерь» и вызванных ими проблем на уровне коллективной идентичности, содержит в себе также указание на конкретные меры, необходимые для решения Карабахского конфликта. Азербайджанское общество, по мнению некоторых участников, нуждается в восстановлении территориального единства страны, что является важнейшим условием преодоления конфликта. Только параллельно с таким процессом может происходить и восстановление чувства коллективной уверенности, а также возникать уверенность в достижении справедливости. Или даже, как можно было услышать в 2007 году, в момент, когда стартовали Диалоги, может и должно происходить восстановление «коллективной чести».

По мнению участников диалогов процессы «возвращения» и «восстановления» («справедливости» и пр.) предполагают двусторонний процесс. Конечной их целью является движение в сторону мира, предполагающее восстановление взаимного доверия. Общее (для двух конфликтующих сообществ) движение в данном направлении подразумевается и восстановлением разнообразных разорванных связей. Согласно группе 2011, без постоянных контактов на самых разных уровнях все перечисленные потребности не могут быть удовлетворенны, а страхи преодолены.

Актуальные в постсоветский период вопросы демократизации общества упоминались в перечне важнейших потребностей азербайджанского общества в списках групп 2011 и 2014. В числе необходимых для свободы и демократии условий лежат идеи о важности формирования гражданского общества, создания реальных условий, необходимых для реализации прав на политическую и религиозную свободу. В числе таких прав наиболее актуальными кажутся развитие современного образования, предоставления свободы для СМИ и возможностей для свободного выражения мыслей и идей. Конфликту и в данном случае было уделено внимание. Участники посчитали важной составной частью процесса демократизации также и восстановительные постконфликтные процессы.

Опасения

В определенной степени потребности азербайджанского общества связаны с вопросами, вызывающими беспокойство и озабоченность. В числе таковых, в первую очередь, следует упомянуть проблемы экономические, также вызванные последствиями Карабахского конфликта. Регион остается нестабильным и конфликтным, а привлечение инвестиций, необходимых для развития экономики, затрудняется в связи с возможным негативным развитием ситуации. В 2015 году, в контексте кризиса вызванного падением цен на энергоносители, риски однобокого развития экономики приобретают новую актуальность.

В постсоветский период религиозные институты и идеология становятся все более влиятельными. Если вначале 1990-х «религиозный ренессанс» воспринимался как часть антисоветской риторики и неизменно позитивного процесса «возвращения к корням», то по прошествии четверти века все более распространенными в среде либеральных интеллектуалов становятся опасения возможного избыточного роста влияния религии на жизнь общества.

В числе вопросов, вызывающих опасения и требующих решения, возникали темы вовлечения третьей стороны в переговорный процесс. В ряде высказанных мнений бытует уверенность в том, что международное сообщество занимает проармянскую позицию. В этой связи международная политика представляется как подверженная лоббистскому влиянию, приводящему к негативным последствиям. Подобная ситуация вызывает ощущения отсутствия каких-либо реальных гарантий общественной безопасности. Наконец, ряд влиятельных игроков не прикладывает необходимых усилий и недостаточно инвестирует в мирный процесс. В числе таковых акторов в разные годы упоминались Россия и страны-члены Минской группы ОБСЕ.

В числе других глобальных тем, взаимосвязанных с перечисленными аспектами, появляется вопрос отношения к истории и конфликтным дискурсам. Здесь участники вспоминали о роли армянского диаспорского сообщества в производстве конфликтного дискурса. Беспокойство вызывает также и отсутствие дифференцированного отношения со стороны армянского сообщества к туркам и азербайджанцам. Эта проблема особенно актуальна в контексте дискуссий о геноциде, когда часть ответственности приписывается и азербайджанцам. В том же смысловом контексте настороженность вызывает государственная пропаганда в Армении, которая рассматривается как антиазербайджанская. И как реальные действия, производящиеся в контексте диаспорского лоббирования и государственной пропаганды, упоминались «война топонимов» и разрушение ряда мемориальных объектов. Последние действия могут вызывать большую настороженность, так как разрушение культурного наследия напрямую влияет и на групповую идентичность . В результате насущной проблемой становится сохранение исторической памяти.

В числе проблем, требующих решения и вызывающих беспокойство вновь упоминались беженцы и вынужденные переселенцы, но в несколько ином фокусе, за исключением только необходимости предоставления гарантий безопасности для их возвращения. И в данном случае вынужденные переселенцы в большей степени выделялись в особую группу. Участники диалогов в 2014 году выражали свою обеспокоенность возможным отсутствием у этой категории граждан желания вернуться в «свои дома». Озабоченность была связанна и с недостатком понимая того, как люди будут жить после своего возможного возвращения. Города и деревни на территориях где разворачивались основные события конфликта ныне превращены в руины, «засеяны» минами и пр. В 2014 году участники посчитали, что мир не должен быть самоцелью, но подразумевает возвращение к сосуществованию и взаимному уважению.

Страхи

Перечисленные опасения дополняются и страхом начала новой войны, которая может свести на нет все постсоветские достижения. В 2009, 2012 и 2014 годах последовательно выражались опасения возможным началом очередного «горячего» конфликта, который, по мнению участников 2014 года, может привести к новым потерям. В числе таких потерь в том же 2014 году упоминался и страх нового поражения. В продолжении данной темы возникает и проблема возможного участия России в войне на стороне Армении, а также возможная новая волна насилия и жестокости.

В целом, следует констатировать, что абсолютное большинство страхов связаны с возможными перспективами эскалации конфликта и армянской агрессии. В их числе опасения, связанные с тем, что территориальные притязания со стороны Армении не только не прекратятся, но и будут нарастать. Страх новой войны и потерь сочетается с опасениями сохранения в неизменности сложившейся ныне ситуации. Такое положение дел может привести к тому, что Карабах «будет забыт». В особенности этот страх проецировался на старшее поколение, но не только. Этот страх состоит в том, что связь с потерянными территориями будет со временем утрачиваться для всех жителей Азербайджана. Вместе с тем, участники встречи, проходившей в 2011 году опасались роста армянофобии в стране, рассматривая такие представления в качестве препятствия для разрешения конфликта.

Кроме возможных последствий эскалации конфликта некоторые интеллектуалы со страхом оглядываются на негативный «опыт» демократизации, приобретенный к настоящему моменту. Ныне возникает страх роста авторитарных тенденций в управлении страной. Однако возможная перспектива смены режима также вызывает страх, так как грозит потерей определенной стабильности.

Надежды

Надежды, в свою очередь, отражают потребности и страхи. В 2007, 2009, 2011 и 2014 годах участники выражали свои надежды на мирное решение Карабахского конфликта, на будущую мирную повседневную жизнь и сосуществование в регионе. В данном контексте сохранялась и некоторая надежда на эффективность контактов на уровне гражданского общества. Однако эти отношения должны дополняться восстановлением дипломатических отношений между Арменией и Азербайджаном. Участники 2011 года, заглядывая в возможное будущее, выражали надежду на создание структур способных предотвращать конфликты. В том же контексте размышлений о результатах и перспективах решения конфликта в 2014 году вновь оживала идея возвращения беженцев. И, наконец, была упомянута надежда на возвращение самой надежды на мирное сосуществование.

Большой блок надежд связан с региональной интеграцией. Регионализм подразумевает высокую степень свободы от вмешательства третьих сторон, более прозрачные границы и расширение сотрудничества. Эти надежды подразумевают работу, направленную на снижение уровня взаимной ненависти. В качестве логичного продолжения данной мысли, группой 2011 выражалась надежда и на то, что работа СМИ будет в большей степени ориентирована на построение мира, а не конфликта.

 

Армения: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Мы проанализировали материалы тринадцати диалогов с участниками из Армении: по одной программе в 2007, 2010, 2011 годах; по две программы в 2009 году – весной (2009-1) и летом (2009-2), в 2012 году – весной (2012-1) и летом (2012-2), в 2015 году – зимой (2015-1) и летом (2015-2); а также четыре программы в 2014 году – зимой (2014-1, 2 и 3) и летом (2014-4). Так же как в случае с материалами по азербайджанским группам, надо отметить, что год участия в диалоге в некоторых случаях имеет значение, поскольку контекст конкретного промежутка времени оказывает воздействие на содержание диалога.

Потребности

Одним из наиболее часто повторяющихся пунктов в перечне потребностей, отмеченных армянскими участниками, является потребность в экономическом развитии, связанную с продолжающимся со времен падения Советского Союза конфликтом с Азербайджаном, повлекшим за собой прекращение экономических отношений. Участники указывают и на дальнейшее обострение этой проблемы в связи с противоборством с Турцией по поводу признания геноцида армян, а также турецкой инициативы закрытия границ с Арменией в знак солидарности с Азербайджаном. Находясь в ситуации закрытости двух своих самых протяженных границ, а также активной реализации Азербайджаном политики экономической изоляции Армении, последняя оказывается вне проектов регионального экономического развития и становится все более зависимой от содействия России.

В каждой из тринадцати групп, с которыми мы работали, отмечалась потребность в стабильном экономическом развитии. Основным предметом обсуждения здесь являлась закрытость границ с Азербайджаном и Турцией, которую семь групп армянских участников назвали блокадой. Обсуждение необходимости открытых границ дополнялось суждениями о том, что конфликт ведет к исключению Армении из процесса регионального развития и сотрудничества (это было отмечено тремя группами), а также о потребности в улучшении жизненных условий (отмеченной тремя другими группами), и о необходимости свободы передвижения, (отмеченной восемью группами).

Армянские участники часто акцентировали внимание на потребности в устойчивом мире, также сформулированной ими как потребность в искренних действиях, направленных на построение доверия, и даже как потребность в любви, мире и счастье. В этой серии потребностей, связанных со стабильным миром, можно разграничить два их типа (две подсерии), в основе одного из которых лежит потребность в укреплении собственной уверенности и сил и взятии ответственности на себя; в основе же другого – потребность в безопасности и сохранении идентичности – как факторов, зависящих от действий других.

Первая подсерия потребностей, относящихся к праву голоса и укреплении собственной уверенности и сил, была отмечена 9 раз. Сюда вошли потребность в том, чтобы голос армян Нагорного Карабаха был услышан в мирном процессе; потребность в восстановлении доверия к самим себе и другим, свободе СМИ, а также свободе взятия инициативы в свои руки; и потребность в восстановлении прав беженцев и их голоса.

Потребности в сохранении идентичности, а также физической и культурной безопасности были отмечены 8 раз. Культурная безопасность и безопасность идентичности обсуждались, по большей части, в ранний период проведения диалогов, а именно в промежутке между 2007-2012 гг., когда перемирие было относительно стабильным, и активно велись как армяно-азербайджанские, так и армяно-турецкие переговоры. Однако ни в одном из шести диалогов, проведенных в течение 2014-2015 гг., эти проблемы ни разу не были подняты. Потребность в культурной безопасности обсуждалась в нескольких контекстах: как потребность сохранения армянской идентичности (2009), как сохранение идентичности армян Нагорного Карабаха, (2011), и как сохранение положительной идентичности – противоположной сформировавшейся идентичности жертвы (в 2012-м году упоминалась дважды).

В более поздний период диалогов, когда пошли на спад как армяно-турецкие, так и армяно-азербайджанские переговоры, участниками стали чаще отмечаться такие проблемы, как ухудшение политических отношений и эскалация военных действий в отношениях с Азербайджаном, а также физическая безопасность. Потребность в физической безопасности армян Нагорного Карабаха стала центральной проблемой (2011 и 2012) в более широком контексте потребности в физической безопасности всех армян (2009 и 2014).

В связи с вопросами об идентичности и безопасности, армянские участники также часто отмечали потребность в признании геноцида армян. Этот вопрос затрагивался пятью группами и, в основном, на армяно-турецких диалогах или диалогах регионального формата. Три группы из отмеченных пяти выдвинули вопрос признания геноцида в контексте достижения исторической справедливости, одна группа – в качестве потребности в уважении со стороны Турции к коллективной боли армян, и еще одна группа – в контексте потребности того, чтобы армяне чувствовали себя в Анатолии как дома.

Страхи

Категория страхов, обозначенных армянскими группами может быть разделена на два обобщающих типа: один представляет собой страх потери идентичности и физическое уничтожение армян, а другой – страх нового цикла насилия.

Если сохранение идентичности занимало значительное место в обсуждении потребностей, то потеря идентичности и страх физического истребления оказались еще более насущной темой во время обсуждения страхов. Наиболее часто упоминался страх потери идентичности в целом, с некоторыми уточнениями, что это может произойти в результате дискриминации и физической опасности, которым может подвергнуться армянское население будучи под властью турков или азербайджанцев. Особенно в случае возвращения Азербайджану контроля над Нагорным Карабахом. Другие группы затронули проблему на еще более глубинном уровне, подчеркнув страх относительно выживания армянской государственности и страх физического истребления.

Если страх исчезновения всех армян упоминался абстрактно в той или иной форме участниками семи групп, то страх надвигающейся войны или какой-либо другой формы насилия был упомянут абсолютно всеми армянскими группами. В частности, восемь групп отметили страх новой войны с Азербайджаном, несколько других групп – страх возможной жизни при постоянной угрозе войны. Были также группы, подчеркивающие страх радикализации Турции и возрождения идей пантюркизма или пантуранизма, за которыми последует широкое применение насилия против армян и, возможно, новый геноцид.

Только одна группа отметила страх по поводу роста экстремизма на индивидуальном уровне, ссылаясь на восхваление Рамиля Сафарова в Азербайджане. Однако было бы ошибочно полагать, что эта тема не занимала центральное место в обсуждениях остальных групп. Программа диалогов составлена на основе совокупности обсуждений прошлого-настоящего-будущего, в связи с чем анализ ПСОН (настоящее) следует за анализом прошлого. И образ Сафарова подробно дискутировался всеми группами при обсуждении истории. Он, по утверждению армянских участников, не просто имеет важное значение в армянском нарративе, но и стал ассоциироваться с образом азербайджанца в целом. А это укрепляет страх перед жестокими намерениями обычных азербайджанцев, способных убить спящего коллегу.

Опасения

Особым опасением для армянских участников, подчеркнутым, по сути, всеми группами, были вопросы, связанные с пропагандой, которая ведет к негативному отношению друг к другу и воздействует на идентичность каждой из сторон. Три группы участников подчеркнули именно анти-армянскую пропаганду в Азербайджане в качестве опасения, в то время как одна группа отметила негативную пропаганду как в Азербайджане, так и в Армении.

Говоря о последствиях пропаганды, одна группа выделила две проблемы: разное понимание истории и неготовность к тому, чтобы жить вместе. Другие в качестве опасения отмечали поляризацию, созданную конфликтными дискурсами; враждебность между сторонами и, в особенности, теми, кто после предстоящего разрешения конфликта должны будут жить вместе; а также существующие в условиях такой поляризации препятствия на пути к возможному разрешению.

Другие были обеспокоены воздействием пропаганды на идентичность. Это опасение связано не только с негативным отношением к армянам в Азербайджане, но и преобладанием в армянском дискурсе нарратива жертвы, создающего идентичность жертвы. Группы, отметившие такое опасение, затронули этот вопрос и в вышеуказанной дискуссии о потребности в трансформации идентичности жертвы. В качестве следствия пропаганды обсуждались также конфликтующие между собой параллельные комплексы превосходства и неполноценности.

Отсутствие этнического многообразия или плюрализма мнений в армянском обществе, подчинение общепринятым взглядам и давление, мешающее разрушать табу, были также упомянуты в списке опасений, сформировавшихся в результате двухсторонней пропаганды.

Отсутствие демократии или принципов правового государства многими группами были причислены к опасениям и рассмотрены как часть динамики, препятствующей разрешению конфликта. В то же время, одна группа сформулировала проблему иначе, а именно, что сам конфликт является препятствием на пути к демократизации.

Другие опасения были связаны с гонкой вооружений и дисбалансом сил. Эти вопросы поднимались в основном в более поздние годы. C 2012 года речь о них заходила 6 раз, и только один раз на предшествующих Диалогах. Опасение по поводу гонки вооружений применительно к Азербайджану и Армении, вместе с ее воздействием на экономику и усиление военной риторики, увязывалось с потребностью в деэскалации.

Вместе с тем, многие группы были обеспокоены стремительной эмиграцией армян, которая на фоне роста населения в Турции и Азербайджане могла бы создать еще большее демографическое неравенство. В качестве опасения отмечалось и абсолютное несоответствие по масштабам и населению между Турцией и Арменией вместе с медленным процессом изменения отношения к армянам и Армении в Турции. При том, что сами изменения расценивались как некое положительное явление.

Армянские группы разделили также беспокойство азербайджанских участников относительно отрицательного воздействия геополитики и вовлеченности третьей стороны. Многие участники обсуждая эту проблему, подчеркивали необходимости того, чтобы местное население взяло судьбу региона в свои руки.

Надежды

Согласно нашей методологии, заключительная категория обсуждения во время семинаров по конфликтологии представляет собой надежды, связанные с процессом разрешения конфликта. В большинстве случаев, надежды основываются на потребностях, страхах и опасениях и представляются в виде их разрешений. Две группы выразили надежду, что азербайджанская или турецкая сторона пойдут на односторонний компромисс, принимая армянскую позицию.

Однако все остальные группы выразили надежду на совместное достижение решения. В некоторых надеждах были представлены рекомендации по ведению процесса. Как например, принцип сотрудничества и изменения в мирном процессе, так, чтобы он строился не столько вокруг интересов государства, сколько вокруг гуманитарных проблем и потребностей населения. Среди надежд, связанных с разрешением проблем, были отмечены такие, как преодоление стереотипов и трансформация отношения друг к другу. А также восстановление доверия и излечение от травм, после которых отмечались такие надежды как будущее, в котором все пользуются равными правами вне зависимости от своего происхождения, а еще устойчивое сосуществование и стабильность.

Если в азербайджанских группах часто упоминались модели региональной интеграции, то армянские группы говорили о такой возможности сравнительно редко. Хотя одна группа в качестве конечного разрешения всех проблем в регионе предложила модель экономически и политически интегрированного «Объединенного Кавказа».

 

Турция: общественные потребности, страхи, опасения и надежды

Группы из Турции приняли участие в трех диалогах Центра Имэджин, где обсуждались потребности обществ: один раз в 2012 году и дважды в 2015 году: зимой и летом. Несмотря на то, что количество диалогов с участием турков по сравнению с армянами и азербайджанцами может показаться недостаточным для составления более широкой картины, результаты PSW четко выявили сходства в рамках проведенных трех программ.

Страхи

Мы начнем анализ ПСОН турецкой группы с описания страхов, поскольку именно в этой категории была затронута проблема Севрского синдрома, вокруг которого выстроились все остальные.

Севрский синдром упоминался во всех группах. Группа в 2012-м году причисляет его к опасениям, остальные – к страхам. Этот синдром связан с Севрским договором и отражает некую форму «коллективной паранойи», свойственной широким слоям общества в Турции (Göçek 2011, 99).. Когда в 1920 году Севрский договор был подписан между Оттоманской империей и Антантой с целью прекращения Первой Мировой войны, оставшиеся территории Оттоманской империи были разделены между греками, арабами, армянами и курдами. Однако договор так и не вступил в силу, поскольку движение за независимость под предводительством Мустафы Кемаля оказалось достаточно успешным и позволило подписать более выгодный Лозаннский договор, являющийся основополагающим договором для современной Турции. Но несмотря на то, что Севрский договор не вступил в силу, для многих турков он является воплощением представления о том, что «западные державы» постоянно находятся в поисках возможности ослабления и разделения Турции, а также властвования над ней. Эта идея превращалась в синдром по мере того, как власть предержащие использовали память о Севрском договоре, во всех тех случаях, когда суверенности режимов угрожала опасность, внутренняя или внешняя.

Несмотря на то, что все группы участвовавшие в диалогах указали Севрский синдром отдельным пунктом в категории страхов или опасений, некоторые другие страхи также были связаны с памятью об этом договоре. Так группа 2012, назвав Севрский синдром опасением, связала его со страхом признания армянского геноцида и возможного эффекта домино для других преследуемых групп. Эта группа также связала признание геноцида с юридическими последствиями и финансовыми компенсациями, назвав их страхом, который не позволяет турецкому обществу приблизиться к разрешению конфликта с армянами. Аналогично, одна группа в 2015-м году причислила территориальные и экономические потери к страхам и связала их с ослаблением Турции и обвинениями в ее адрес. Другая группа в том же 2015-м году представила этот вопрос в контексте потери территорий и дезинтеграции Турции, как результат антитурецких западных заговоров, ведущих к возможному установлению хаоса и возобновлению конфликтов.

Другим страхом, отмеченным группой 2012, состоял в том, что урегулирование отношений с армянами может привести к потере Азербайджана в моральном, экономическом и геополитическом смыслах. И если эмоциональные отношения между Азербайджаном и Турцией важны только для некоторых слоев общества в обеих странах, то экономические и геополитические отношения представляют собой намного большую значимость, поскольку Азербайджан является основным ресурсом для превращения Турции в энергетический центр. Турция закрыла свои границы с Арменией в 1993 году по причине Нагорно-Карабахского конфликта. Однако, когда Турция начала процесс нормализации отношений с Арменией, реакция Азербайджана оказалась жесткой: цены на природный газ были вдвое увеличены. Группа также отметила, что в условиях неразрешенного конфликта между Арменией и Азербайджаном, руки Турции остаются связанными для того, чтобы предпринимать какие-либо шаги в направлении восстановления отношений с Арменией. По словам второй группы в 2015 году, данная ситуация вызывает опасение возможного ущерба экономическим отношениям, что можно трактовать как в контексте отношений с Азербайджаном, так и других экономических отношений.

Опасения

Среди многих других опасений одно было названо всеми турецкими группами и это была – потеря престижности турецкой идентичности, в случае если будет признан геноцид армян. Именно этим фактором группы объясняли сопротивление турецкого общества признанию армянского геноцида. Это опасение зиждется на убежденности в том, что турецкость является престижной идентичностью не только для самих турков, но и для внешнего мира. Таким образом, потеря престижа в собственных глазах, как отметила первая группа 2015 года, может повлечь за собой потерю престижа в глазах Запада. Группа 2012 года отметила еще одно опасение, связанное с предыдущим, но сформулированное отдельным пунктом: оно заключается в совершении слишком многих односторонних уступок в пользу армян. Подчеркивание односторонности здесь отражает то самое опасение потери власти связанное с Севрским синдромом, неспособности добиться обоюдных уступок и возникновения представлений о Турции, как о слабом государстве.

Утверждая, что космополитизм может расшатать турецкое единство, группа 2012 года полагает, что в обществе существует тюркская солидарность. А в качестве механизма многообразия и космополитизма, расшатывающих единство, рассматриваются права, предоставляемые различным группам общества. С другой стороны, первая группа в 2015-м году утверждает обратное. А именно, опасаясь того, что Турция воспринимается монолитной. Участники этой группы подчеркнули многообразие в обществе, с точки зрения существующих в нем этнических групп, религий, идеологий. Соответственно, в обществе существует и многообразие представлений относительно различных проблем, включая проблему признания геноцида армян. В связи с этим, участники первой группы в 2015-м были обеспокоены тем, что невзирая на это многообразие, существующее в турецком обществе, оно может восприниматься как нечто единое и с общими для всех представлениями.

Потребности

Вторая группа в 2015-м году указала на проблематичность отношений между государством и обществом, подчеркнув потребность в их изменении. Участники охарактеризовали режим в Турции как государство-центричную модель, в рамках которой государство воспринимается неприкосновенным и почти священным, а права, свободы и благосостояние граждан могут нарушаться во имя того, чтобы государство оставалось сильным. В связи с этим, вторая группа в 2015-м году отметила потребность в укреплении гражданских прав в вопросах образования, экономики, коммуникации и информации, что может стать средством для изменения взаимоотношений между государством и обществом.

Другой пункт в категории потребностей, отмеченный всеми группами участников, можно обобщив назвать потребностью в эмпатии, или взаимной эмпатии. Участники группы 2012 сформулировали это как потребность в выражении ментальности жертвы. Подразумевая под этим то, что турецкие жертвы в Балканской и Кавказской войнах, их страдания и в том числе миллионы смертей, предаются забвению. Между тем, по мнению группы, культура памяти и скорби по жертвам прошлого, и в их числе туркам (мусульманпм), помогут турецкому обществу проникнуться эмпатией и к другим.

В то же время, группа 2012 и вторая группа 2015 годов дали понятию эмпатии более широкое определение и сформулировали его как трансформацию собственного образа и образа других, а также признание страданий различных социальных групп. Все отмеченные участниками пункты подчеркивают потребность в формировании эмпатии по отношению к другим посредством изучения, признания и трансформации своей собственной идентичности и идентичности других.

Первая группа в 2015-м году также упоминает разнообразие существующее в обществе, отмечая необходимость «признания страданий многообразных социальных групп». По мере того, как на протяжении десятилетий в современной истории Турции менялся образ «врага государства», это приводило к многочисленным жертвам, включая курдов, алавитов, греков, левых, правых, националистов, исламистов, атеистов, либералов, а также армян.

Надежды

Участники второй группы в 2015-м году высказали надежду турецкого общества стать мировым лидером в экономическом и культурном смыслах; а группа 2012 дала еще более далеко идущее определение этой надежды: стать такой могущественной державой, против которой никто не осмелится выступать. Проблема, связанная с государственной мощью, находит свое отражение и в другой надежде, сформулированной этой группой участников, а именно, надежде на то, что отпадут все претензии относительно геноцида армян. То есть, если группа 2012 сузила контекст данного вопроса до предотвращения признания геноцида, то вторая группа в 2015-м высказала еще большую надежду относительно лидерства как на экономическом так и культурном фронтах. Разделяя мнение, что общество государство-центрично, эта группа 2015 также выразила надежду на реформы образовательной и правовой систем в их развитии по направлению от националистичных ценностей в сторону гражданских.

 

Перекрестный анализ

Завершая обзор, прежде всего следует подчеркнуть, что три страны находятся в неравнозначном положении. Для «большой» Турции отношения с Азербайджаном и Арменией часто рассматриваются через призму отношений с другими «большими» акторами такими, как ЕС, НАТО и Россия. Именно поэтому во время обсуждения турецко-армянских отношений турецкие группы уделяют особое внимание Севрскому синдрому и опасению потери престижа в глазах Запада. Точно так же проблемы в отношениях с Арменией по большей части вызывают опасения из-за их влияния на отношения с Западом.

Отношения с Азербайджаном хоть и важны, но все же редко упоминаются, поскольку Азербайджан является только одним из многих и далеко не самым крупным экономическим и военным партнером Турции. Закрытые границы с Арменией – это больше региональная проблема, актуальная для властей и жителей приграничных районов, оказавшихся в экономическом и инфраструктурном тупике, но при этом о ней практически не упоминали группы турецких участников из Стамбула и Анкары.

Но для Азербайджана и Армении, отношения с Турцией, как с региональным тяжеловесом, являются приоритетными. Как армянские так и азербайджанские участники отмечали близкие отношения между Азербайджаном и Турцией в экономическом и, скорее даже больше, символическом смыслах, часто упоминая об известной фразе «одна нация – два государства», которую, при этом, редко можно было услышать от турецких участников.

При проведении любого сравнительного анализа следует учитывать эту «неравноправную» ситуацию, принимая во внимание и тот факт, что значимость отношений для всех трех стран возрастает в рамках «разностороннего» треугольника Турция-Армения-Азербайджан. Фактически, Диалоги сводятся больше к двусторонним обсуждениям по линиям: Азербайджан-Армения и Турция-Армения. Возможно, это покажется парадоксальным, но наш опыт показывает, что в таком треугольнике армянские и турецкие, а также армянские и азербайджанские участники намного лучше осведомлены о процессах в обществах друг у друга, чего не скажешь об осведомленности турецких и азербайджанских участников о внутренней ситуации в каждой из этих стран.

Узловыми темами как двусторонних (турецко-армянских и армяно-азербайджанских), так и трехсторонних диалогов становятся дискуссии о Карабахском конфликте и проблема признания/непризнания армянского геноцида. Как известно, на политическом поприще все стороны треугольника до сих пор с большим успехом создавали друг другу проблемы, чем сотрудничали и строили партнерские отношения. Подобная ситуация отражается и в отмеченных участниками доминирующих потребностях, страхах, опасениях и надеждах, сводящихся к двум важнейшим блокам: экономическому и конфликтному. При этом, если для армянских и азербайджанских участников, в случае разрешения конфликта, экономическая выгода сводится к стабильности и диверсификации экономики, то турецкие участники с разрешением конфликта связали намного более амбициозные надежды, а именно, что Турция займет лидирующее положение в регионе.

Для азербайджанских групп во главу угла ставится вопрос прав беженцев и вынужденных переселенцев и их возвращения. Эта проблема рассматривается как с экономической, так и эмоциональной и символической точек зрения. Для Армении на первом месте стоит экономика и стабильное развитие, что, фактически, невозможно без открытых границ и разрешения Карабахского конфликта. Армянские группы, в отличие от азербайджанских, редко затрагивали проблему беженцев, что может объясняться более успешной интеграцией последних в общество; эмиграцией; или потерей надежды на безопасное возвращение.

Но для обеих сторон, как отмечается в их нуждах и страхах, крайне важны проблемы безопасности жителей зоны конфликта и тех, кто в будущем вернется сюда. Другим важным пунктом, подчеркиваемым обеими сторонами, является страх по поводу возможной эскалации конфликта. Остро стоит также вопрос выживания и страх нового витка насилия. Большое значение придается армянскими участниками перспективам вовлечения карабахских армян в мирный процесс и защите их прав. Азербайджанскими участниками, тем временем, подчеркивается необходимость вовлечения в процесс беженцев и вынужденных переселенцев.

Хотя все стороны выразили надежду на разрешение конфликтов, нормализацию отношений и примирение, турецкие группы отметили, что возможное налаживание отношений с Арменией теряет свою привлекательность в контексте возможно последующих за этим потерь в отношениях с Азербайджаном.

В качестве одной из потребностей, участники из Азербайджана и Армении назвали проблему сохранения коллективной идентичности, в том числе и культурной, и, в связи с этим, выразили либо страх, либо опасение по поводу ее возможной утраты. Если для армянских участников эта проблема связана больше с новыми витками насилия и физического истребления, то для азербайджанцев она связана с утратами, понесенными в ходе Карабахского конфликта, и потерей культурного наследия.

В армянских группах была актуальной проблема признания геноцида со стороны Турции и, в продолжении данной тематики, надежда на достижение (исторической) справедливости. Отсутствие прогресса в понимании друг друга и признании геноцида приводит к появлению страха его возможного повторения и опасения по поводу «нового пантюркизма». Страх перед физическим истреблением упоминался армянскими участниками не только в отношении Турции, но и Азербайджана: проблема всплывала в контексте обсуждения темы возможной новой войны, сотрудничества Азербайджана с Турцией, героизации поступка Рамиля Сафарова в Азербайджане и вытекающий из всего этого образ общего тюркского врага. Фактически разные, по своей сущности, события в Турции и Азербайджане воспринимаются армянами как нечто взаимосвязанное и направленное на нанесение вреда Армении и армянам.

Если признание геноцида для армянских групп является ключевым шагом в сторону нормализации отношений, построения доверия, трансформации образа врага и преодолении страха, то группами из Турции проблема признания геноцида описывается как один из доминирующих общественных страхов и увязывается с «севрским синдромом». Для турецкого общества сопротивление признанию объясняется страхом возможных утрат (в том числе и территориальных), опасениями, что, если пойти путем признания армянского геноцида, то эта проблема не только не решится, но, напротив, станет еще более масштабной: откроет ящик Пандоры для многих других групп, требующих справедливости, и может стоить Турции потери государственности. А для турецкой общественности ослабление государства – это вопрос потери идентичности или, как минимум, утраты престижа турецкой идентичности. Турецкие и азербайджанские группы объединяет их восприятие предвзятости международного сообщества, симпатизирующего христианской Армении во вред ее мусульманским соседям.

Вопросы демократизации и большей свободы представляют актуальность для всех трех групп: чаще всего в категориях потребностей и надежд. Развитие гражданского общества, свобода СМИ и похожие проблемы не теряют своей актуальности. Важными для всех трех групп являются также проблемы образования и надежды на его будущее успешное развитие.

Армянские и азербайджанские группы объединяло беспокойство, связанное с негативным вмешательством третьей стороны, в связи с чем обе стороны четко высказали потребность во взятии инициативы в свои руки. И это может послужить основой для армяно-азербайджанского сотрудничества, направленного на разрешение их конфликтов. Поскольку обе группы, в особенности, азербайджанская, упоминали о необходимости регионального сотрудничества, движение в данном направлении могло бы стать отправной точкой на пути разрешения конфликта. Такое развитие требует также создания предпосылок для Турции, России и других региональных сил в заинтересованности в такой интеграции.

 

Заключение

Авторы обзора, как и участники Диалогов, не ставили перед собой цель представить весь спектр потребностей, страхов, опасений и надежд актуальных для обществ Турции, Армении и Азербайджана. Однако, занимая активную социальную позицию в своих обществах, участники диалогов передают нам представления о тех актуальных для их обществ потребностях, страхах, опасениях и надеждах, которые для них самих представляются значимыми. Далее, в недавней модификации методологии семинаров по конфликтологии мы изменили суть задания, и участников просили определять потребности, которые видятся значимыми для них самих, как членов сообщества, а не для общества в целом. Такая реконструкция задания дает возможность получения более разносторонней картины потребностей и страхов, которые даже если и кажутся на первый взгляд взаимоисключающими, тем не менее сосуществуют в одном обществе.

В то же время, анализ списков ПСОН, сформулированных в течение восьми лет десятками участников из Турции, Армении и Азербайджана указывает на множество процессов, динамика которых должна быть принята во внимание в процессе поиска решения для существующих конфликтов. Это означает обязательное решение вопросов, связанных с потребностями вынужденно переселенных лиц; исчезновения нависшей опасности насилия; переосмысления исторических нарративов; а также демократизации, региональной экономической интеграции и другое.

Проведенный анализ также выявил множество проблематик, которые необходимо исследовать в дальнейшем. В них входят такие проблемы, как: изучение последствий стратегии изоляции со стороны Азербайджана и Турции по отношению к Армении; выявление возможностей восстановленной справедливости по отношению к беженцам и вынужденным переселенцам; проблемы многообразия и состояние прав меньшинств; выявление и изучение тем, являющихся табу в обществе, с целью развития плюрализма; разработка возможных сценариев политического и экономического разрешений существующим конфликтам; и многое другое.

На данном этапе редакционная коллегия Кавказского Выпуска планирует проведение совместного анализа по этим и другим темам, который будет осуществляться группами исследователей и аналитиков из региона Южного Кавказа, Турции и России.


 

Библиография

Burton, John W. 1969. Conflict and Communication: The Use of Controlled Communication in International Relations. London: Macmillan and New York: Free Press.

———. 1990. “Human Needs Theory.” In Conflict: Resolution and Prevention. New York: St Martin’s.

Kelman, Herbert. 1972. “The Problem-Solving Workshop in Conflict Resolution.” In Communication in International Politics, edited by R.L. Merritt, 168–204. Urbana: University of Illinois Press.

Fatma Müge Göçek, The Transformation of Turkey. Redefining State and Society from the Ottoman Empire to the Modern Era (London: I. B. Tauris, 2011)

Kelman, Herbert C., and Stephen P. Cohen. 1976. “The Problem-Solving Workshop: A Social-Psychological Contribution to the Resolution of International Conflicts.” Journal of Peace Research 13 (2): 79–90. doi:10.1177/002234337601300201.

Maslow, Abraham. 1943. “A Theory of Human Motivation.” Psychological Review Vol 50 (4): 370–96. doi:http://dx.doi.org/10.1037/h0054346.

 

[1] Подчеркнем, что когда в тексте мы говорим об армянах, азербайджанцах или турках мы имеем в виду следующие критерии: первое, участников диалогов – граждан Армении, Азербайджана и Турции; второе, участников диалoгов идентифицировавших себя, в этническом, культурном или политическом смыслах, как армяне, азербайджанцы или турки.

Оставьте Комментарий

Что вы думаете по этому поводу?